Татьяна Чистова

Режиссер документального кино, второй режиссер.

- До того как стать режиссером-документалистом Вы много проработали вторым

режиссером?

- Не только. Я начинала с хлопушки, с хлопушки в нашей версии, когда это самое низшее

звено ассистентов режиссера, самый четвертый ассистент, или первый с конца. Если в

западном кинематографе хлопушка — это часть операторской группы, то у нас это член

режиссерской группы, так было до последнего времени, сейчас ситуация меняется. Первая

картина, где я работала хлопушкой была картина режиссера Нейоле Адаменайте называлась...

я хорошо помню рабочее название: «Соня», а вот под каким названием она вышла я не знаю,

это было хорошее кино.

- А как Вы стали вторым?

- Я прошла такой стандартный путь от хлопушки. Через некоторое количество картин я

стала ассистентом по актерам, была ассистентом по актерам на картине Семена Давыдовича

Арановича «Год собаки». Мы снимали в экспедиции и, как водится для ассистентов, я

вернулась из экспедиции не одна, а будучи беременна старшим ребенком. И на какое-то

время я ушла из кинематографа, а вернулась сразу вторым режиссером. Так бывает. Потому

что за это время кино не снимали, все разучились это делать, а когда начали опять снимать,

отчаянно не хватало людей. К этому времени у меня уже было два ребенка и мне нужна была

работа, поэтому я вернулась вторым режиссером, чему была несказанно рада.

- Вы искали проект, или Вам его предложили?

- Проект я не искала, я искала работу. Потому что когда вашим детям становится три-четыре

года, неожиданно наступает такой момент, когда они не нуждаются в тебе так как прежде,

ты не являешься для них единственным источником жизни, а привыкнув к тому, что твое

существование жизненно необходимо определенному количеству людей, это становится

серьезной потребностью. Правда. И я понимаю, почему через три-четыре года появляется

следующий ребенок, но в девяностые годы было понятно, что еще один ребенок - это будет

тяжело. Я искала такую работу, не то чтобы равносильную и равноценную рождению детей,

но мне хотелось, чтобы мое существование было так же необходимо для кого-то еще. И так

внезапно получилось, что я стала вторым режиссером.

- Вы нашли это в этой работе?

- Конечно. Хорошо работающая группа — это здоровый организм. А второй часто сам и

собирает этот организм, понимает, как это будет жить какое-то время — чудесная работа.

Но самое важное для второго режиссера — это найти первого. Это серьезная задача. Когда

вы смотрите плохое кино, вы понимаете, что группа не уважает режиссера и это видно на

экране, по крайней мере мне видно, уже проработавшей какое-то время вторым. Это ужасно,

потому что, для того, что бы снять плохое кино, нужно ровно столько же сил, сколько и для

того чтобы снять хорошее кино, это тоже я с опытом поняла. Собственно группа работает так

же, как и на хорошем, но отношение разное и это всегда зависит от первого. Поэтому, если

уж у вас так сложилось, что вы стали первым ассистентом, то конечно, вы не проект ищете,

вы ищете режиссера, и очень важно, что бы вы его уважали. Мне очень повезло, потому что я

особо с плохими-то и не работала, у меня были конечно непопадания, но их было не много.

- С кем работать было комфортнее и интереснее всего?

- Мне посчастливилось работать с совершенно разными режиссерами и с ними было

интересно, и с ними было просто. Проще всего было с теми, с кем выстраивались

доверительные отношения и мне не нужно было объяснять почему мною принимались те или

иные решения, многое давалось на откуп, а когда у вас большая ответственность, с одной

стороны это конечно тяжело, но с другой стороны — работать намного проще, потому что

вы понимаете ту долю ответственности, которая следует за тем или иным вашим решением,

а не делаете это потому, что так сказал сделать господин режиссер. И это важно. И вот два

человека, с которыми было невероятно интересно, это Александр Николаевич Сокуров и

Алексей Октябринович Балабанов.

- Есть что-то за что Вы не любите эту работу?

- За недостаток хороших первых. Были режиссеры, с которыми мне хотелось работать и так

или иначе, со всеми ними мне удалось поработать, из этого списка я не работала только с

Хамдамовым, а очень хотелось, но о моем существовании он не знал, по-моему, так и не

знает. А работать только с одним режиссером к сожалению нельзя, потому что вы теряете

навык, ощущение объективности, иногда реальности, быть первым ассистентом только

одного режиссера мне всегда казалось неправильным. К тому моменту когда я пеработала со

всеми, с кем хотела, ничего не оставалось делать, как пойти учиться дальше. Хотя изначально

это не предполагалось, правда. Я не собиралась «взрослеть» и не думала что мне удасться

вдруг стать первым, изначально таких планов не было и на сегодняшний день, если бы вдруг

Хамдамов позвал поработать у него вторым, я бы пошла, я считаю, на сегодняшний день, что

он гений и то, что он делает невероятно интересно.

- А куда Вы пошли учиться?

- Я поехала в Москву и поступала на Высшие Режиссерские курсы (ВКСР) в мастерскую

Квирикадзе, но он меня не взял, а взяли документалисты, там была мастерская

документального и игрового фильма, я так предполагаю, что они брали тех, кого не взяли

в другие мастерские. До того момента, когда я пошла учиться, мне казалось, что я знаю

документалистику и не имела ничего против этого, но поступив, я поняла, что я не знала

документального кино, это оказалось не просто интересно, а вообще, какой-то высший

пилотаж. Практически два года я прожила при коммунизме, с одной стороны учиться в

сознательном возрасте несколько странно, а с другой стороны — студенческая творческая

жизнь, она напоминает некий такой коммунистический рай, где каждому - по потребностям,

а судят тебя по тому что ты сделал, показал — хорошо, не показал — плохо, сделал что-

то интересное, эти первые минутные работы, хорошую работу сразу отметили - настоящий

коммунизм. Вы знаете, что в киношколах у режиссеров-игровиков первые учебные работы

документальные. По крайней мере, ребята из римской киношколы, с которыми я дружу, они

учились у Марко Белоккио, так вот несмотря на то, что они игровики, все работы за время

обучения в киношколе делают только документальные и это правильно, потому что для того

чтобы моделировать жизнь, как это делает игровое кино, нужно все-таки понимать, как она

устроена, как она работает. Если потом вы будете творить свой собственный придуманный

мир, станете демиургом, вам нужно понимать реальность и уметь с ней обращаться,

нужно уметь ее ловить и отображать, потому что часто так бывает, когда человек снимает

документальное кино, взяв камеру в руки, у него выходит все мертвым, хотя снимает живое, а

на экране нет жизни.

- Никогда не хотелось снимать игровое кино?

- У меня же было игровое, мне нужно было деньги отдавать за обучение и я сняла игровое

кино называется «Мы поженимся, в крайнем случае, созвонимся», целых 80 минут идет.

Нужно было конечно умудриться после киношколы снять кино на 80 минут, скучное,

долгое. Когда я была вторым, у меня после каждого проекта были кошмары, реально, вот

заканчивались съемки и кошмар был в том, что я просыпалась ночью с мыслью, что я не знаю,

не понимаю, что мы снимаем сегодня. После моего фильма у меня был такой же навязчивый

кошмар, я знаю, что мы снимаем, но я не знаю, как это снимать. Как это снимать?!

- На Вашем фильме у Вас был второй режиссер?

- Да. Я ее выгнала буквально через несколько дней после начала съемочного периода, нет

меньше даже, по-моему подготовительный она отработала, а в съемочный период как-то мы

обошлись без второго. Мне второй режиссер мешал. Правда, мешал.

- Когда Вы с этим столкнулись, как оценивали свою предыдущую работу вторым?

- Никак не оценивала, совершенно никак. Потому что все-таки единственная и самая важная

задача — создать максимально комфортные условия работы для первого. К сожалению, когда

я работала вторым, у меня был опыт, когда я для режиссера была помехой на площадке,

серьезной помехой, правда. Он бы с большим удовольствием меня уволил и я бы тоже с

большим удовольствием уволилась, но я не могла этого сделать. Этот проект был как раз во

время учебы на курсах, деньги уходили на обучение, на дорогую, в общем жизнь в Москве,

еще и двое детей — никуда не денешься, плюс, я же год не работала, а был еще следующий

год, который бы все-таки хотелось доучиться, в общем, я была в жутчайших долгах. И у него

была безвыходная ситуация, потому что ему меня дали, он был наемный режиссер на проекте,

и он бы тоже был рад, но не мог меня уволить. Это как раз тот случай, когда вам приходится

работать а вы этому не очень рады. Хорошее ли кино получилось? Плохое, не очень-очень

плохое, просто плохое. Стыдно ли мне было за то, что я мешала человеку работать? ...

- Почему так получалось, что Вы мешали?

- Конечно мешала, очень важно, когда ты приходишь на площадку, видеть людей родных

тебе, очень важно знать, что тебя не подставят, быть уверенным в тех, с кем работаешь,

потому что мы проводим очень много времени с этими людьми, больше чем с семьями,

так получается. Потому что ошибка одного человека так или иначе перечеркивает работу

остальных, если организм нездоров, то он работает негармонично, неправильно.

- Как стать вторым режиссером, что нужно пройти, как учиться, какими качествами

нужно обладать?

- Я могу назвать те качества, которые необходимы второму режиссеру. Иногда они

заканчиваются, с возрастом, тогда нужно уходить из этой профессии, потому что первое

качество которое необходимо: необходимо любить и жалеть людей, это обязательно и когда

первый ассистент (или второй режиссер) не любит людей и не понимает их, то он становиться

профнепригодным, это правда. Вторая вещь, которую стоит знать лучше, чем режиссёру-

постановщику это: как устроен кинопроцесс, хорошо понимать сколько, например, оператору

требуется времени, чтобы хорошо поставить свет, не значит, что второй должен уметь

ставить свет, но дать возможность оператору хорошо выполнить свою работу, для этого

нужно понимать временнЫе технические условия, которые нужно соблюсти. Поэтому, что

бы быть технически грамотным человеком, хорошо было бы пройти определенный ликбез в

киношколах, у нас этому учат. Невозможно стать вторым сразу, даже после очень хороших

курсов, потому что, хотя бы две картины нужно «пройти ногами», их нужно прожить,

понимать сколько нужно времени для подготовки той или иной сцены, чтобы планировать

съемочный день.

- Можно сказать что при получении образования по профессии этот путь будет короче и

проще?

- Конечно будет короче, потому что вы будете понимать, что важно, а что неважно, вам

потребуется меньше времени для того, что бы понять механизм, либо, что бывает у многих

людей, они понимают, что им это не надо, это большая удача, потому что иначе человек

потратит большое количество своего жизненного времени на то, что он не сумеет делать,

или на то, что ему не ложится на душу. Все люди разные, все картины разные, каждый

проект не похож на другой, есть, конечно определенные законы по которым мы работаем,

но иногда приходится поступаться какими-то принятыми нормами, такое бывает, и вы

должны понимать зачем это делается, готовы ли вы к быстрому принятию решений, умеете ли

предвидеть последствия какого-то шага, необходимость того или иного шага, теоретические

вы это понимаете на курсах, а практика вам показывает можете ли вы это делать или нет.

Надо сказать, и это важно, что профессия второго, на мой взгляд, профессия мужская.

Действительно, потому что она максимально логична, от второго требуется логичность,

предсказуемость и взвешенность решений. Некоторый эмоциональный, свойственный

нам, женщинам подход к жизни, спонтанность решений и некоторая взбалмошность к этой

профессии не имеет никакого отношения.

- Хотелось бы поговорить о документальном кино, с чего начинается создание фильма, у

кого появляется идея, тема, как она реализуется?

- Вы понимаете, что вы хотите снять свой фильм, у вас есть идея, дальше ищете

финансирование. Есть такое русское выражение — обивать пороги, так вот вы с вашей идеей

обиваете пороги у всех знакомых и незнакомых, я с этой идеей обивала пороги почти год, у

меня была история, которую я собиралась снимать, потом я начала снимать без всякой студии,

самостоятельно. Мне очень помог Андрей Сигле, он дал камеру, еще какое-то оборудование

бесплатно, еще помог Александр Николаевич Сокуров, фильм был осуществлен за счет

агентства по печати и массовым коммуникациям.

- Сколько на данный момент у Вас картин?

- Две. Сейчас делаю третью. Первое кино мое было про цыган калдерари, я какое-то время

прожила в таборе и сделала кино «Разные речи», которое особо никому не понадобилось,

кроме удивительного государства под названием Македония, где его показали и долго мне

аплодировали. У нас его показывали на фестивале этнографических фильмов в Москве. А так,

в общем, это был невероятно интересный для меня проект, но он оказался не востребован.

Недавно был второй фильм, назывался «Фрау, фрау, где дорога в Пиллау?» За него я была

номинирована за лучший дебют на кинопремию Лавр, это наша главная премия в области

документального кино и телевидения.

- Мне кажется, что у нас история с документальным кино достаточно грустная, оно

практически не идет нигде.

- Ничего подобного! Наша история документального кино гораздо веселее, чем с нашими

игровыми фильмами, потому что наши хорошие документальные фильмы идут по всем

ведущим кинофестивалям, в отличие от игрового кино. У меня такое ощущение, даже

уверенность, что наше документальное кино конкурентоспособно, профессионально,

востребовано и интересно, в отличие от игрового, которое на сегодняшний день совершенно

вторично. В какой-то момент, в 90-ые годы, традиция российского игрового кинематографа

была утеряна, а то что происходит сейчас с игровым кино — часть режиссеров пытается

снимать как у больших, мы почти Голливуд, почти. Но зачем это надо, во-первых, почти

Голливуд не получится совершенно, потому что другое пространство, другой ритм

жизни, другое исполнение, вот как это — почти как они — это же глупо и скучно, и самое

удивительное, мне искренне не понятно стремление в эту стезю. Другая стезя, не «почти как

они», а самостийно, этим кинематографистам живется гораздо труднее, но это кино смотреть

безусловно гораздо интереснее. Но надо сказать, что и в этом направлении, режиссеры, на

мой взгляд, стали в своем киноязыке склоняться к стилистике восточного кино. Совершенно

прекрасный Бакур Бакурадзе, мне нравятся его совершенно бессловесные фильмы, но я такое

уже видела в иранском кинематографе. Некое ощущение вторичности, оно присутствует. С

другой стороны, сейчас, вот буквально в последние два-три года, что-то такое происходит

удивительное, внезапное, прекрасное и наш игровой кинематограф тоже оживает, чему я

безусловно рада. А документальное не помирало никогда, наоборот, и редкая удача, что мне

удалось в этом пожить.

- Широкая публика может быть с удовольствием смотрела бы документальное кино

в кинотеатрах также ка и игровое, но не знаю, что хромает, способ информирования о

премьерах, малое количество кинотеатров, где показывают такое кино, но до меня, как

до зрителя не доходит информация о новинках.

- Неправда, в Москве существует прекрасный кинотеатр Центр Документального Кино,

где целый день вы можете наслаждаться шедеврами мировой документалистики не только

нашими, но и ненашими, и ретроспективами и свежайшими премьерами. Софья Гудкова это

придумала, сделала и большое ей за это спасибо. Любимейшее место, там живые люди, там

живая атмосфера, современный кинотеатр с хорошим залом, с хорошим звуком, с хорошим

экраном, с хорошей публикой. В Петербурге всегда есть один сеанс в день документального

кино в Авроре и политика кинотеатра «Аврора» мне тоже симпатична, также в «Родине»

и «Доме кино». Наши документальные фильмы получают много наград, «Чувственная

математика» прекрасное кино, сделали наши девушки, оно почти год шло в «Родине»,

отличнейшее кино, получило несколько международных наград. Фильм Грязева «Завтра»

тоже был на Берлинале, в «Доме кино» шел, думаю, что в «Авроре» шел, но не уверена. В

Петербурге живет величайший Виктор Косаковский: «Беловы», «Я тебя люблю», «Тише».

Все его фильмы шли в «Авроре». В Москве есть такой документалист Виталий Манский, его

документальное кино «Девственность» и следующее «Родина или смерть» были в прокате

наравне с игровыми картинами.

Я очень часто хожу в кино, на разные фильмы, и если на игровом кино я нередко наблюдаю

себя в пустом зрительном зале, то на документальных фильмах залы всегда полные. Та что,

люди ходят, смотрят и это прекрасно.